Агент абвера. - Страница 76

Подавая кофе гостям, Катя однажды уловила несколько странных фраз: Карла называли специалистом по русским делам. Речь шла о каких-то людях в Москве.

Когда она рассказала обо всем этом Питу, тот насторожился: “В доме Карла плетутся какие-то сети. И этот Серж твой, “великий гуманист”, и Карл, “специалист по русским делам”, — одна компания. Держи ухо востро…”

Кате нетрудно было убедиться, что сети, которые плетутся в доме Карла, имеют совершенно определенное назначение.

…В тот поздний вечер Катя услышала, как брат упрекал сестру — он был под хмельком и в таких случаях говорил очень громко. Смысл его упреков сводился к тому, что там, где бессильны деньги, где нельзя купить нужного тебе человека, им может завладеть красивая женщина. Красивая женщина — это Дженни, человек, которым она должна завладеть, — какой-то актер, приехавший на гастроли с группой советских деятелей искусства…

На следующий же день Катя решила дать знать об услышанном разговоре кому-нибудь из советских гостей. Но потом заколебалась: поверят ли ей? И где доказательства? Скажут — провокация. Если Карл узнает, то сперва на смех поднимет ее, а потом вышвырнет из дому, как собачонку. Нет, тут требуется осторожность, тут надо все взвесить.

После долгих мучительных раздумий Катя и Пит решили, что действовать надо совсем иным путем. Нужно войти в доверие к молодым хозяевам. Собственно, Пит решительно требовал поначалу другого — уйти из этого дома, и делу конец. И тогда Катя высказала ему все, что накипело в душе ее за годы разлуки с отчим домом. Теперь она знает: только любовь к Питу могла поколебать в те летние дни 1945 года ее веру в свой народ. Она уже давно поняла, что была тогда жестоко обманута. Однако, что делать — Катя любит Пита, любит сына, и дом Пита стал ее домом. Но Родина — она там, на Востоке…

— Пит, ты должен меня понять, ты же умный и добрый… Если уж судьба забросила меня сюда, то хоть какую ни на есть малюсенькую пользу принести своему дому…

Она расплакалась, и Пит долго не мог ее успокоить. В ту ночь она все продумала, все взвесила.

Главное — добиться разрешения поехать в СССР. Хотя бы на месяц, чтобы повидать родных. Хозяев, пожалуй, она уговорит, — может, их даже устроит такая поездка. Теперь Катя не сомневалась в том, что Серж неспроста определил ее в дом Карла и Дженни. Видимо, у “специалиста по русскому вопросу” есть дальний прицел, свои виды на женщину из России. Сложнее другое: даст ли разрешение советское посольство? А в посольстве тоже поинтересуются, кто такая Катерина, что делает, где живет, с кем дружит. Семья Пита — это хорошо. А Карл, Серж, Виолетта? Плохая рекомендация. А ей до зарезу надо повидать брата, бывшего партизана.

И логика подсказывает: повремени с задуманным планом, сторонись пока и Сержа и Виолетты и не иди на сближение с Карлом. Сперва получи разрешение на поездку в СССР. И ей это удалось.

Позже, в Москве (по просьбе Кати ее вызвали туда из маленького западнобелорусского городка, где она встретилась с братом, тетками и двоюродными сестрами), чекист, слушая ее, скажет: “Молодцом! Вы правильно решили. Все верно по своим местам расставили. Понятно вам?” Да, ей все понятно, женщине, чем-то похожей на чистый и нежный ландыш… И она вернется к Питу уже совсем другой…

После возвращения из СССР Катя сумела завоевать полное доверие хозяев. Проявился ли тут неожиданно открывшийся в ней талант или попросту Карл с Сержем оказались людьми недальновидными — сказать трудно. Большое впечатление произвела на хозяев хорошо разработанная легенда о жизни в городах и селах Белоруссии. Она намекнула, что есть среди ее советских друзей и такие, которых не все устраивает в еоветском образе жизни.

Рассказы Кати попали на благодатную почву, и после проверки — она блестяще прошла ее — Карл стал замышлять тайную переброску Кати в СССР. А пока она должна помогать им, выполняя секретные задания. На первых порах задания эти были связаны главным образом с приездами различных советских делегаций, ученых, туристов. При этом она чувствовала, что ее все еще держат на определенной дистанции: крут “людей Карла” достаточно широк, но, кроме Сержа, она пока не знает никого. Тут действовали железные законы конспирации. Ей известно было, что нити от Карла тянутся к одному из иностранных посольств в Москве, что есть там секретные агенты, но кто они, через кого поддерживаются связи… Сумеет ли она узнать это? И каждый раз, когда Ландышу удавалось передать в Москву Ромашке информацию, в ней все пело от счастья и гордости.

Помощь эта становилась год от года все более значимой.

Карл и Серж почему-то решили специализировать ее по “научной части”. Катю нацеливали на советских ученых. В одном случае она должна была сделать провокационное предложение (“Могу достать чертежи…”), в другом — попытаться соблазнить политическим убежищем (“Поверьте, мы, русские, здесь отлично устроены. Я вас познакомлю с господином…”), а в третьем…

Этот третий вариант поначалу казался ей самым каверзным. Все разыгрывалось как по нотам. Пригласили в гости русского ученого. Неожиданно в гостиную входит горничная, на которую хозяйка сразу обрушивает поток ругани — говорят они по-русски. Хозяйка выходит из комнаты — неужели гость не поинтересуется горничной, отлично владеющей русским языком? И о чем тогда пойдет разговор? Дженни стоит за дверью, а на камине — портативный магнитофон. Ну, а если русский будет молчать? Тогда другой вариант идет в ход. Хозяйка, вернувшись в гостиную, невзначай роняет слова о бедной русской девушке, которую сюда забросила война. Перед отъездом ученого домой его встретит на улице Катя и упросит отвезти в Москву самый что ни на есть пустячный сувенир — спиннинг, а в спиннинге — шифровка.